Гора Лунного духа или Побеждённые боги - Страница 25


К оглавлению

25

— Три недели! — воскликнули разом Корбо и Форестье.

— Да, — продолжал Пьер, — но подробности потом. Сейчас главное одно — спасти Бириас. Это — девушка, дочь главного жреца, с небывалым героизмом спасала и спасла меня. Я знаю язык Паруты, я знаю их культ и нравы. Поэтому нужно спешить. Если вы любите меня, то знайте, что мое спасение ничего не стоит, если мы не спасем Би-риас!

— Пьер, вы влюблены, как мальчик, — улыбнулся Корбо, — но как же нам спасти ее?

— Дайте мне рупор, я выйду и вызову из храма главного жреца. Мы должны ошеломлять и терроризировать их, чтобы они привели к нам Бириас. Она мне была женой, Корбо. Два слова об этом. Вы знаете культ искупителя у древних ацтеков, — так вот я играл здесь эту роль, и сегодня должны были меня распять. Но довольно об этом. Жизнью я обязан, прежде всего, Бириас; она открыла мне все это, она помогала мне и готовилась умереть за меня. Дайте мне рупор и поступайте по моему плану!

— Мы сейчас перелетим туда, — сказал Форестье, тронутый рассказом Пьера, — но вы раньше оденьтесь и побрейтесь, вы обросли бородой.

Но Пьер отказался, объяснив, что Бириас не узнает его, если он изменит наружность, и побоится выйти к нему.

Пропеллер «Титана» зажужжал среди бархата ночи, звуки поползли по горам и наполнили собою весь цирк Па-руты. Когда Форестье направил лучи прожектора на плоский холм, то увидел, что трупы жрецов уже убраны. Неведомые руки об этом позаботились. Сделав несколько кругов, воздушный корабль опустился на холм против храма. Вспыхнул верхний фонарь, и яркая широкая полоса света легла вокруг «Титана» на десятки саженей во все стороны.

— Что же вы намерены делать? — спросил Корбо у Пьера.

— Дайте мне рупор, — ответил Пьер, — а вы, Форестье, осветите храм!

Яркий луч прожектора прорезал тьму ночи и задержался на храме. Храм освещен был как днем, видны были все мелочи скульптуры и орнамента, длинная тень от бронзовой решетки легла на каменные плиты коридора. Жрец-привратник, как заяц, метнулся от своего места и скрылся в глубине храма.

Пьер вышел из каюты и, встав впереди «Титана», громко сказал в рупор:

— Лину Бакаб требует главного жреца для переговоров.

Длительное молчание было ответом.

— Я пущу один снаряд в эту решетку! — крикнул Фо-рестье, — я еще не пробовал нашей пушки.

— Нет, нет, подожди, — возразил Корбо, — они, может быть, ответят. Снаряд испортит интереснейшие данные для науки.

— Для Бириас я разрушу весь храм! — воскликнул Пьер, — но не бойтесь, Корбо, в этом коридоре нет никаких ценностей. Я еще раз вызову жреца.

Он приложил рупор ко рту и крикнул:

— Последний раз говорит Лину Бакаб! Пусть выйдет главный жрец для переговоров! Если не выйдет он, огонь и гром войдут в храм!

В глубине коридора замелькали какие-то тени, и вот, ослепленная светом прожектора, появилась кучка жрецов во главе с верховным жрецом. Гнев и бешенство заклокотали в груди Пьера, но он сдержал себя. Жрецы опустились на колени. Пьер, считая их фанатиками культа, решил заговорить языком их религии.

— Лину Бакаб, сын Паруты, требует, чтоб супруга его, Бириас, пришла к нему немедленно.

На расстоянии Пьер не мог видеть, что его фраза вызвала улыбки, которые мрачно зазмеились по лицу главного жреца и его священного совета. Служители богов не верили в то, во что верили рабы их религии.

— Лину Бакаб, сын Паруты, — ответил главный жрец, — Бириас не в храме. Сын Паруты, знающий небо и землю, знает больше, чем его недостойные слуги.

Гнев охватил Пьера.

— Если к утру не будет со мной Бириас, — закричал он, — в куски разрушу весь храм и сожгу вас всех на медленном огне! Как блеснет первый взгляд жгучего бога и погаснут звезды, Бириас должна прийти ко мне! Идите!

Жрецы удалились, а Пьер передал Форестье и Корбо свою беседу со священнослужителями Паруты.

— Судя по их ответу, — сказал Корбо, — они не верят в вас, Пьер, как в сына бога. Вообще, как и в наше время, так и в древности, жрецы больше верят в свою власть и в культовые обряды, чем в самих богов. Вера — удел темных овец божьего стада. Лишь боязнь потерять свою власть заставит их повиноваться…

— Так я им подсыплю страха! — воскликнул Форестье, — не бойся, Жан, я не разрушу твоих данных для науки. Но я задам перцу этому зверью. Не беспокойтесь, Пьер, мы вырвем от них Бириас!

Форестье побежал в склад. Захватив десяток сигнальных ракет и зажигательный шнур, он быстро привязал его к каждой ракете. Потом вооружившись револьвером, погасил прожектор, и во тьме, наступившей после яркого света, скользнул вниз по ступеням.

Корбо засмеялся.

— Это, действительно, испугает их, — сказал он, — хотя египетские жрецы и еврейский Моисей знали много фокусов с огнем, но пиротехник Бийо в Париже, у которого приобретены эти ракеты, побьет их рекорд!

В это время слабо блеснул огонек и побежал вверх, к дверям храма. Вслед за тем вспыхнул яркий сноп искр, осветив бронзовую решетку. С гулким шипеньем поток огня двинулся от нее в глубь коридора, освещая мрачным заревом не менее мрачные стены. Ударившись в заднюю стену храма, ракета превратилась в огненный фонтан. Но вот за ней помчалась другая, третья, четвертая. В освещенном коридоре были видны боковые ходы, ведущие в залы храма. Гул голосов и крики доносились оттуда.

Громкий вопль раздался из подземелий, когда с оглушительным треском лопнула первая ракета и красный сигнальный огонь, как кровью, залил весь храм. Одна за другой взрывались ракеты, освещая храм то красным, то зеленым, то синим цветом, создавая фантастическую обстановку среди дыма и искр.

25